18 июня / 2015
•
Безоговорочное признание Советским Союзом укрепит нашу независимость и сделает её непоколебимой
Всё началось в Каире. 15 июня 1943 года в дипломатическую миссию Советского Союза обратился господин, прибывший из Сирии. Советнику миссии он представился как депутат парламента Наим Антаки, передал рекомендательное письмо и сообщил, что прибыл с конфиденциальным поручением, говорить о котором может только с послом.<br />
<br />
В беседе с чрезвычайным и полномочным посланником СССР в Египте Николаем Васильевичем Новиковым господин Антаки устно сообщил, что уполномочен сирийским правительством сделать важное предложение: установить дипломатические отношения между двумя странами, для чего необходимо было провести предварительные переговоры. Сирийское правительство просило считать эту просьбу строго конфиденциальной. Тому были веские причины.<br />
<br />
Сохраняя возможно более полную тайну, сирийское правительство стремилось максимально обезопасить себя в случае неудачи миссии: оглашение в прессе информации о неблагоприятном исходе переговоров стало бы ударом по престижу всего государства. Положительный ответ из Москвы пришёл уже через два дня. Однако тайна сохранялась буквально до последнего момента, вплоть до объявления предварительного коммюнике на приёме в Министерстве иностраных дел Сирии в Дамаске 24 июля. За время, прошедшее с 15 июня, у группы советских дипломатов (посланник СССР в Египте Николай Васильевич Новиков, первый секретарь Павел Матвеевич Днепров и атташе миссии Георгий Семенович Матвеев) было множество контактов. Был переезд из Египта в Сирию через Палестину, встречи и переговоры в Дамаске и "великое сидение" (по словам Н.В.Новикова) в курортном Блудане, неподалёку от сирийской столицы. О передвижениях советских дипломатов знали многие: об отъезде из Каира известили статс-секретаря МИД Египта, на проезд через Палестину было получено разрешение английских военных властей; в пути от сирийской границы спутником и помощником небольшой советской делегации был представитель Протокольного отдела МИД Хуссайн Марраш. Добавим, что встречи и переговоры с министром иностранных дел и президентом республики предполагают наличие хотя бы минимума технического персонала и прислуги. Но ни слова не просочилось в прессу. Только утром 24 июля в одной из сирийских газет появилась броская заметка: "Нынешний день будет увековечен в нашей национальной истории тем, что в сирийской столице впервые находится советский министр (?!)" Ни слова о цели визита, времени приезда или результатах советско-сирийских переговоров.<br />
<br />
Оглашение коммюнике об установлении дипломатических отношений между Советским Союзом и Сирией состоялось в конференц-зале МИД в Дамаске. Текст дважды (на арабском и французском языке) зачитал сирийский министр иностранных дел Джемил Мардам-бей. С небольшой речью выступил глава советской делегации Чрезвычайный и Полномочный Посланник СССР в Египте Н.В.Новиков. Зал, где обнародовалось коммюнике, ломился от публики. Были приглашены все члены правительства, депутаты парламента, всё министерство иностранных дел, члены дипломатического корпуса, представители английских и французских военных властей, журналисты. Все они прибыли не только из Дамаска и ближайших городов Сирии, но и из Ливана. Выступления Мардам-бея и Новикова встречались восторгом и продолжительными рукоплесканиями. Обиженными казались, пожалуй, только журналисты: не они первыми узнали новость, и на приёме им не представилась возможность задать все интересующие вопросы.<br />
<br />
Оказавшись наедине с узким кругом лиц, Н.В.Новиков сообщил, что получен положительный ответ, и что советское правительство соглашается на переговоры в Ливане.<br />
<br />
29 июля советские представители выехали в Ливан. На границе их встречали начальник кабинета министра иностранных дел Халим Харфуш и Надим Демешкие, ставший спутником и помощником советских дипломатов на протяжении всего пребывания в Ливане.<br />
<br />
Первой ливанской "резиденцией" советских дипломатов стал "Гранд-отель" курортного Айн-Сауфара, где их встречали Селим Такла, шеф протоколького отдела МИД Ливана Бустрос, другие лица "при исполнении" и множество любопытной публики.<br />
<br />
На банкете, который прошёл в непринуждённой дружеской обстановке, присутствовал почти весь состав Совета министров. Но главным был состоявшийся затем в кабинете Селима Таклы разговор между премьер-министром, министром иностранных дел и главой советской делегации. Речь шла о предварительных контактах в Блудане и Дамаске и о важных деталях ливанского послания в Москву в адрес В.М.Молотова.<br />
<br />
Советская делегация прибыла в Бейрут, где остановилась в отеле "Норманди". Там ливанской стороной было вручёно послание министра иностранных дел Ливана главе советского НКИД (Народного комиссариата иностранных дел). Сам документ и его перевод были немедленно отправлены в Москву. Вечером советские дипломаты вернулись в Айн-Сауфар.<br />
<br />
Вскоре была получена ответная телеграмма наркома по вопросу установлении дипломатических отношений с Ливаном. Положительный ответ Москвы юридически завершал исторический акт установления дипломатических отношений между СССР и Ливаном. Перевод телеграммы вместе с сопроводительным письмом немедленно были доставлены Селиму Такле в Бхамдун. По телефону ливанский министр сказал: "Мы все воодушевлены той безоговорочностью, с какой Советский Союз признаёт нашу независимость. Теперь, когда главное сделано, мы желаем ознаменовать акт признания с максимальной торжественностью, какой он заслуживает.<br />
<br />
3 августа Селим Такла принял у себя в кабинете парламентскую комиссию по иностранным делам и доложил ей о ходе и результате переговоров. Комиссия одобрила деятельность МИД, о чём довела до сведения представителей прессы. Во второй половине следующего дня советская делегация переехала в Бейрут. От отеля "Норманди" на личной машине ливанского президента Н.В.Новиков и сопровождающие его лица прибыли в Малый дворец на площади Мучеников – местопребывание Совета Министров.<br />
<br />
Посреди площади выстроились шеренги почётного караула и военный оркестр. Под аплодисменты и приветствия Н.В.Новиков, П.М.Днепров и Н.Демешкие вышли из машины и прошли к почётному караулу. После исполнения гимнов Ливанской Республики и Советского Союза под звуки церемониального марша вдоль салютующих солдат почётного караула делегация проследовала к дворцу. Это был первый официальный визит к главе правительства после установления дипломатических отношений. В кабинете Риада Сольха были также его заместитель Хабиб Аби-Шахла и Селим Такла.<br />
<br />
После беседы у премьер-министра Н.В.Новиков в сопровождении Селима Таклы через запруженную народом площадь отправился в МИД, где состоялась пресс-конференция. В тот же вечер принимал представителей прессы и премьер-министр. В тексте правительственного заявления, в котором сообщалось об установлении дипломатических отношений между Ливаном и СССР, подчёркивалось: "Это одно из крупнейших событий в жизни нашей страны со дня достижения ею независимости. Безоговорочное признание Советским Союзом укрепит нашу независимость и сделает её непоколебимой".<br />
<br />
Подписание дипломатических отношений с Советским Союзом стало для Ливана и Сирии дополнительной гарантией сохранения суверенитета, именно это подчёркивалось в официальных заявлениях и речах. Но была и скрытая тема, о которой "при советской власти" говорить было не принято: ливанцы и сирийцы приветствовали возвращение России, с которой они были связаны духовными нитями сотни лет.<br />
<br />
Первая мировая война на тридцать лет прервала экономические, гуманитарные и церковные связи России и Леванта. Были закрыты русские консульства, русские пароходные агентства и почтовые конторы, высланы дипломаты и все русско-подданные. Были закрыты "московские" школы, не заходили в порты Ливана и Сирии русские корабли, прекратились многотысячные потоки паломников, арабские студенты не могли поехать на учёбу в российские университеты и семинарии, не приезжали на стажировку в арабском языке русские ориенталисты. Многоязычный Бейрут стал отвыкать от русского языка. Если бы не одно "но". Именно в период между двумя мировыми войнами в Бейруте процветала самая многочисленная в истории Ливана русская колония. Как сами эти люди себя называли "Белая колония Бейрута". Нашедшие приют в Сирии и Ливане, послереволюционные эмигранты поддерживали престиж, если не России, которую они потеряли, но русскости и всего русского. Русские инженеры и техники, музыканты, художники, учителя, государственные служащие – все эти люди, честно работающие на благо Ливана, являлись, возможно, ещё одним аргументом в пользу налаживания отношений со страной, которая была их исторической родиной.<br />
<br />
Н.В.Новиков, рассказывая о миссии в Сирию и Ливан, не вспоминает ни одного своего контакта с русскими (отдельная история в его книге посвящена И.А.Овчинниковой и Египетскому фонду помощи гражданскому населению СССР ). Однако, есть там один, с первого взгляда, забавный эпизод: желая сделать приятное советским гостям, один из официальных ливанских лиц приветствует их русскими мелодиями в исполнении ресторанного оркестра. Очень гостеприимно и мило. Но может разорвать сердце. Представьте себе августовский вечер, ресторан в горах Ливана, нарядная публика, и вдруг – мелодия "Катюши" как напоминание о родине и кровавой войне, уже три года уносящей жизни миллионов людей. А потом – "Очи черные" и вальс "На сопках Маньчжурии" – любимые мелодии старой России. Бог знает, кто был тот дирижёр оркестра, что поклонился почётным гостям, кто посоветовал ему исполнить именно эти мелодии...<br />
<br />
Семьдесят лет, прошедшие после установления дипломатических отношений между Ливаном и Россией, были нелёгкими для каждой из сторон. Войны, экономические потрясения и политические перестановки стали испытанием и для российско-ливанских отношений, переживавших как подъёмы, так и периоды охлаждения. Но никогда настроения ливанцев не были враждебно антироссийскими, антирусскими – возможно, потому что лёгкие на подъём и не производящие впечатления мудрецов ливанцы хорошо знают – духовная близость и старая сердечная привязанность дороже сиюминутной материальной выгоды политического момента.<br />
<br />
Татьяна Бахер
<br />
В беседе с чрезвычайным и полномочным посланником СССР в Египте Николаем Васильевичем Новиковым господин Антаки устно сообщил, что уполномочен сирийским правительством сделать важное предложение: установить дипломатические отношения между двумя странами, для чего необходимо было провести предварительные переговоры. Сирийское правительство просило считать эту просьбу строго конфиденциальной. Тому были веские причины.<br />
<br />
Сохраняя возможно более полную тайну, сирийское правительство стремилось максимально обезопасить себя в случае неудачи миссии: оглашение в прессе информации о неблагоприятном исходе переговоров стало бы ударом по престижу всего государства. Положительный ответ из Москвы пришёл уже через два дня. Однако тайна сохранялась буквально до последнего момента, вплоть до объявления предварительного коммюнике на приёме в Министерстве иностраных дел Сирии в Дамаске 24 июля. За время, прошедшее с 15 июня, у группы советских дипломатов (посланник СССР в Египте Николай Васильевич Новиков, первый секретарь Павел Матвеевич Днепров и атташе миссии Георгий Семенович Матвеев) было множество контактов. Был переезд из Египта в Сирию через Палестину, встречи и переговоры в Дамаске и "великое сидение" (по словам Н.В.Новикова) в курортном Блудане, неподалёку от сирийской столицы. О передвижениях советских дипломатов знали многие: об отъезде из Каира известили статс-секретаря МИД Египта, на проезд через Палестину было получено разрешение английских военных властей; в пути от сирийской границы спутником и помощником небольшой советской делегации был представитель Протокольного отдела МИД Хуссайн Марраш. Добавим, что встречи и переговоры с министром иностранных дел и президентом республики предполагают наличие хотя бы минимума технического персонала и прислуги. Но ни слова не просочилось в прессу. Только утром 24 июля в одной из сирийских газет появилась броская заметка: "Нынешний день будет увековечен в нашей национальной истории тем, что в сирийской столице впервые находится советский министр (?!)" Ни слова о цели визита, времени приезда или результатах советско-сирийских переговоров.<br />
<br />
Оглашение коммюнике об установлении дипломатических отношений между Советским Союзом и Сирией состоялось в конференц-зале МИД в Дамаске. Текст дважды (на арабском и французском языке) зачитал сирийский министр иностранных дел Джемил Мардам-бей. С небольшой речью выступил глава советской делегации Чрезвычайный и Полномочный Посланник СССР в Египте Н.В.Новиков. Зал, где обнародовалось коммюнике, ломился от публики. Были приглашены все члены правительства, депутаты парламента, всё министерство иностранных дел, члены дипломатического корпуса, представители английских и французских военных властей, журналисты. Все они прибыли не только из Дамаска и ближайших городов Сирии, но и из Ливана. Выступления Мардам-бея и Новикова встречались восторгом и продолжительными рукоплесканиями. Обиженными казались, пожалуй, только журналисты: не они первыми узнали новость, и на приёме им не представилась возможность задать все интересующие вопросы.<br />
<br />
Оказавшись наедине с узким кругом лиц, Н.В.Новиков сообщил, что получен положительный ответ, и что советское правительство соглашается на переговоры в Ливане.<br />
<br />
29 июля советские представители выехали в Ливан. На границе их встречали начальник кабинета министра иностранных дел Халим Харфуш и Надим Демешкие, ставший спутником и помощником советских дипломатов на протяжении всего пребывания в Ливане.<br />
<br />
Первой ливанской "резиденцией" советских дипломатов стал "Гранд-отель" курортного Айн-Сауфара, где их встречали Селим Такла, шеф протоколького отдела МИД Ливана Бустрос, другие лица "при исполнении" и множество любопытной публики.<br />
<br />
На банкете, который прошёл в непринуждённой дружеской обстановке, присутствовал почти весь состав Совета министров. Но главным был состоявшийся затем в кабинете Селима Таклы разговор между премьер-министром, министром иностранных дел и главой советской делегации. Речь шла о предварительных контактах в Блудане и Дамаске и о важных деталях ливанского послания в Москву в адрес В.М.Молотова.<br />
<br />
Советская делегация прибыла в Бейрут, где остановилась в отеле "Норманди". Там ливанской стороной было вручёно послание министра иностранных дел Ливана главе советского НКИД (Народного комиссариата иностранных дел). Сам документ и его перевод были немедленно отправлены в Москву. Вечером советские дипломаты вернулись в Айн-Сауфар.<br />
<br />
Вскоре была получена ответная телеграмма наркома по вопросу установлении дипломатических отношений с Ливаном. Положительный ответ Москвы юридически завершал исторический акт установления дипломатических отношений между СССР и Ливаном. Перевод телеграммы вместе с сопроводительным письмом немедленно были доставлены Селиму Такле в Бхамдун. По телефону ливанский министр сказал: "Мы все воодушевлены той безоговорочностью, с какой Советский Союз признаёт нашу независимость. Теперь, когда главное сделано, мы желаем ознаменовать акт признания с максимальной торжественностью, какой он заслуживает.<br />
<br />
3 августа Селим Такла принял у себя в кабинете парламентскую комиссию по иностранным делам и доложил ей о ходе и результате переговоров. Комиссия одобрила деятельность МИД, о чём довела до сведения представителей прессы. Во второй половине следующего дня советская делегация переехала в Бейрут. От отеля "Норманди" на личной машине ливанского президента Н.В.Новиков и сопровождающие его лица прибыли в Малый дворец на площади Мучеников – местопребывание Совета Министров.<br />
<br />
Посреди площади выстроились шеренги почётного караула и военный оркестр. Под аплодисменты и приветствия Н.В.Новиков, П.М.Днепров и Н.Демешкие вышли из машины и прошли к почётному караулу. После исполнения гимнов Ливанской Республики и Советского Союза под звуки церемониального марша вдоль салютующих солдат почётного караула делегация проследовала к дворцу. Это был первый официальный визит к главе правительства после установления дипломатических отношений. В кабинете Риада Сольха были также его заместитель Хабиб Аби-Шахла и Селим Такла.<br />
<br />
После беседы у премьер-министра Н.В.Новиков в сопровождении Селима Таклы через запруженную народом площадь отправился в МИД, где состоялась пресс-конференция. В тот же вечер принимал представителей прессы и премьер-министр. В тексте правительственного заявления, в котором сообщалось об установлении дипломатических отношений между Ливаном и СССР, подчёркивалось: "Это одно из крупнейших событий в жизни нашей страны со дня достижения ею независимости. Безоговорочное признание Советским Союзом укрепит нашу независимость и сделает её непоколебимой".<br />
<br />
Подписание дипломатических отношений с Советским Союзом стало для Ливана и Сирии дополнительной гарантией сохранения суверенитета, именно это подчёркивалось в официальных заявлениях и речах. Но была и скрытая тема, о которой "при советской власти" говорить было не принято: ливанцы и сирийцы приветствовали возвращение России, с которой они были связаны духовными нитями сотни лет.<br />
<br />
Первая мировая война на тридцать лет прервала экономические, гуманитарные и церковные связи России и Леванта. Были закрыты русские консульства, русские пароходные агентства и почтовые конторы, высланы дипломаты и все русско-подданные. Были закрыты "московские" школы, не заходили в порты Ливана и Сирии русские корабли, прекратились многотысячные потоки паломников, арабские студенты не могли поехать на учёбу в российские университеты и семинарии, не приезжали на стажировку в арабском языке русские ориенталисты. Многоязычный Бейрут стал отвыкать от русского языка. Если бы не одно "но". Именно в период между двумя мировыми войнами в Бейруте процветала самая многочисленная в истории Ливана русская колония. Как сами эти люди себя называли "Белая колония Бейрута". Нашедшие приют в Сирии и Ливане, послереволюционные эмигранты поддерживали престиж, если не России, которую они потеряли, но русскости и всего русского. Русские инженеры и техники, музыканты, художники, учителя, государственные служащие – все эти люди, честно работающие на благо Ливана, являлись, возможно, ещё одним аргументом в пользу налаживания отношений со страной, которая была их исторической родиной.<br />
<br />
Н.В.Новиков, рассказывая о миссии в Сирию и Ливан, не вспоминает ни одного своего контакта с русскими (отдельная история в его книге посвящена И.А.Овчинниковой и Египетскому фонду помощи гражданскому населению СССР ). Однако, есть там один, с первого взгляда, забавный эпизод: желая сделать приятное советским гостям, один из официальных ливанских лиц приветствует их русскими мелодиями в исполнении ресторанного оркестра. Очень гостеприимно и мило. Но может разорвать сердце. Представьте себе августовский вечер, ресторан в горах Ливана, нарядная публика, и вдруг – мелодия "Катюши" как напоминание о родине и кровавой войне, уже три года уносящей жизни миллионов людей. А потом – "Очи черные" и вальс "На сопках Маньчжурии" – любимые мелодии старой России. Бог знает, кто был тот дирижёр оркестра, что поклонился почётным гостям, кто посоветовал ему исполнить именно эти мелодии...<br />
<br />
Семьдесят лет, прошедшие после установления дипломатических отношений между Ливаном и Россией, были нелёгкими для каждой из сторон. Войны, экономические потрясения и политические перестановки стали испытанием и для российско-ливанских отношений, переживавших как подъёмы, так и периоды охлаждения. Но никогда настроения ливанцев не были враждебно антироссийскими, антирусскими – возможно, потому что лёгкие на подъём и не производящие впечатления мудрецов ливанцы хорошо знают – духовная близость и старая сердечная привязанность дороже сиюминутной материальной выгоды политического момента.<br />
<br />
Татьяна Бахер
